Человек, заглянувший в будущее

Виктор Павлович Лукачёв — человек большого масштаба, определивший вектор развития вуза на долгие годы. В чем феномен этой масштабной личности, как молодому ректору, принявшему руководство вузом в 36 лет, удалось превратить его в крупный научный аэрокосмический центр страны, "Первому" рассказал президент Самарского университета, ректор КуАИ-СГАУ в 1991-2010 гг. Виктор Сойфер, много лет лично знавший "великого ректора". 

— Вы окончили КуАИ в 1968 году. А что собой представлял КуАИ 1950-х, помните? 

— Конечно! Институт был очень хорош. Он занимал высокое положение в системе высшего образования страны, науки, потому что именно в те годы активно развивались самолетостроение, двигателестроение, а впоследствии и космическая промышленность. Вуз был на острие интересов и промышленности, и, громко говоря, Родины. Ведь мы готовили кадры и занимались наукой для авиации и космоса. Надо сказать, что к середине 1950-х возникло противоречие между огромными запросами производства, науки, авиационно-космической промышленности и возможностями преподавательского состава тогдашнего КуАИ. Дело в том, что многие люди, которые организовали институт в 1942 году, после войны разъехались по домам: они были вынуждены переехать в "запасную столицу" на время войны. Я это очень хорошо помню, потому что отец работал в институте и мы жили в доме, где тогда жил основной состав профессоров КуАИ. Разъехались кто в Киев, кто в Москву, кто в Ленинград и Харьков. Возникла острая проблема с развитием вуза. Как в войну выделили два здания (причем второе не полностью), так и жили. А требовалось создавать новую экспериментально-испытательную базу для нескольких направлений, поскольку аэрокосмическая наука — сложная, простыми расчетами не возьмешь. В 1956 году, на волне решений ХХ съезда КПСС, пришел новый ректор — Виктор Павлович Лукачёв. Так началась "эпоха Лукачёва", которая продолжалась 32 года.

— Он ведь был молодым секретарем парткома института, ему тогда было всего 36 лет? 

— Виктор Павлович — человек большого масштаба, он определил вектор развития вуза на долгие годы. Во многом — и по нынешнее время, поскольку сделал ставку на то, что образовательный процесс должен проходить через исследование. Исследование, конструирование, испытание! Первым делом ему пришлось решать проблему кадров. Упор был сделан на собственные силы, на формирование научно-педагогических работников из тех людей, которых вуз уже успел подготовить. Действительно, на сторонние силы рассчитывать не приходилось. Вуз сам для себя растил профессорско преподавательские кадры. И отличался этим многие годы.

Второе. Виктор Павлович начал строительство, освоение той площадки, которая сейчас фактически служит площадкой СГАУ, — южной. А северной площадкой служит кампус Самарского государственного университета, поскольку пять лет назад нас объединили. А тогда, при молодом ректоре Лукачёве, никакого кампуса СГАУ не было, были какие-то чапыжники и болота, пустыри, хибары... Сначала Виктор Павлович добился отведения вузу земли — участка от нынешнего Московского шоссе до нынешней Ново-Садовой. Размах у него был такой, что он мечтал продолжить стройку до Волги! Но его ограничили: городу не стало хватать земли, поэтому сперва щедро дали, а потом, в 1960-е, так же щедро и отобрали. А жаль. Впрочем, и сейчас площадка Самарского национального исследовательского университета имени академика С.П.Королева, включая ботсад, — всего около 60 гектаров. Лукачёв сделал ставку на кооперацию с промышленными предприятиями, нуждавшимися в высококвалифицированных, подготовленных специалистах, которые сразу бы включались в производственный процесс, а не учились еще года три на заводе. Появились отраслевые научно-исследовательские лаборатории. Забегая вперед, скажу, что уже в 1970-е годы КуАИ по хоздоговорам выполнял работы на сумму, в пересчете эквивалентную 30 млн долларов: эти деньги зарабатывали для вуза созданные инициативой Лукачёва отраслевые лаборатории Минавиапрома, Минобщемаша, Минэнерго, Миннефтегаза и т.д. В те годы в этих отраслях народного хозяйства спрос на наших выпускников был огромен. В первый "заход" в вузе работали очень сильные люди — это дало базу и фундаментальных знаний, и прикладных наук (математики, механики, физики). Благодаря им и в дальнейшем вуз развивался как передовой авиационно-космический научно-образовательный центр. Развивался вместе с нашей промышленностью, и в этом была его сила. Появился в Куйбышеве металлургический завод — в КуАИ открылся соответствующий факультет, появилась радиоэлектронная промышленность — сразу был создан профильный факультет. Многие наши выпускники-конструкторы ехали работать в советский ядерный центр в Саров. Вуз с 1958 года был включен в космическую программу страны. Я уже как-то рассказывал об этом анекдот-быль. Идем мы в первомайской демонстрации и видим: наш корпус на Ульяновской слегка горит — возгорание. Побежали тушить. А ночью "Голос Америки" сообщает: "В Куйбышеве сгорел ракетный колледж". Виктор Павлович при всей его обремененности титулами, в том числе и партийными, был крайне демократичным руководителем, особенно с молодежью. Профессору, преподавателю попасть к нему было не очень легко, а для студентов он всегда находил время. И, конечно, было у него чувство нового. Потрясающее чувство! Интуитивное, этому никто его не учил, Господь одарил. Здесь можно много примеров привести, я и сам это испытал, когда открыли факультет информатики и я стал его деканом. Мне тогда было 30 лет. Это был первый такой факультет на всю страну. Кампус авиационного института строился во многом руками самих студентов. Конечно, были и профессиональные строители, но студентам здесь отводилась очень важная роль. Студотряды ехали на Урал, в Сибирь, чтобы для кампуса выделили лимиты на стройматериалы. Цемент, бетон, металл, дерево — на все был лимит. Страна лимитов — везде дефицит! Все надо было выбивать, "доставать"... 

— Как и когда вы познакомились с Виктором Павловичем? 

— Надо начать с того, что Виктор Павлович старше меня на 25 лет. Я помню, как они переехали в наш дом. Это был 1956 год. Мне было 11 лет, а Лукачёву — 36. Красивый, высокий, яркий... Помню, именно тогда у нас во дворе появился теннисный стол, и когда Виктор Павлович приходил с работы, начиналась теннисная игра. Так запомнилось: появился Лукачёв — появился теннисный стол. 

— В чем эпохальность личности Лукачёва? 

— В целом, если мы говорим об эпохальной личности, то имеем в виду человека, который привнес в общество что-то новое, во многом опередил время. Не делал так, как делали до него другие, а шел своим, особым, новым путем. Особый путь Лукачёва — в том, что он материализовал свой тезис: настоящее профессиональное образование можно получить только через исследование. Сейчас в мире много студентов. Но, по оценкам экспертов, всего пять процентов выпускников университетов получают образование, — остальные 95 "проходят обучение". При близости этих понятий, образование принципиально отличается: это то, что позволяет человеку создавать новое, быть в центре событий, быть главным действующим лицом — "актором" — и фактически обеспечивать работой 95 процентов людей. Концентрация акторов в нашем вузе была очень высокой. Это люди, которые учились у нас, но по своим устремлениям выходили за рамки полученной специальности: Валерий Грушин, Лев Хасис, Олег Сысуев и Константин Титов, многие другие. Совершенно разные люди, которых объединяет КуАИ: именно здесь они получили колоссальный заряд, который позволил им раскрыться. Актор — человек, который генерирует идеи. А КуАИ 1950-х создал идеальные условия, чтобы здесь генерировали. 

В эпоху Лукачёва предприятия, НИИ и КБ нуждались в кадрах и новых знаниях. И за всем этим они обращались в наш институт. Ведь многие современные вещи (такие, например, как гиперзвук) были заложены ими тогда. Наш вуз славился тем, что очень чутко откликался на потребности промышленности, в первую очередь оборонной. Да и сам Куйбышев — столица авиационно-космической промышленности — был исключительным, особым городом с особой судьбой. 

— Какие новации ввел Лукачёв в образовательный процесс? 

— Главная новация Лукачёва — в том, что студенты не просто обучались, а получали образование. А для этого студентам многое надо было делать самостоятельно. Например, на защите диплома председателем ГЭК был академик Николай Кузнецов. И его установка была такой: на ГЭК студент, защищая диплом, должен себя почувствовать генеральным конструктором. Дать человеку возможность раскрыться — представить прорывные идеи, которые, быть может, никогда не будут реализованы, но продемонстрируют личностный потенциал, творческий заряд, — вот это было новацией.

— Во-первых, он всегда опирался на тех, кто уже окончил институт. На внутренние резервы. Поэтому и растил вузу кадры, начиная чуть ли не с первого курса отыскивать будущих, как сейчас говорят, "драйверов". Кстати говоря, у нас плохо приживались "варяги", если не считать гуманитариев. Знаковые, "брендовые" для КуАИ коллективы — хор, яхтклуб, туристический клуб. Когда погиб Валера Грушин, Лукачёв сам возглавил штаб по его поиску. Всех поставил на ноги, вплоть до ВВС страны.

— А в чем заключалась его собственная научная деятельность и какое место занимала в его жизни наука?

— Доктор наук, профессор. Его специальность была "Двигатели", он заведовал кафедрой "Теория двигателей", фактически они занимались испытаниями малых жидкостно-реактивных двигателей, у нас были созданы очень мощные испытательные уникальные стенды — стенды для испытания малых двигателей летательных космических аппаратов. Это было, безусловно, его главное достижение. У него был коллектив единомышленников. Ракета поднимет аппарат в космос, а малый двигатель позволяет вывести его на заданную орбиту. Вот такого рода двигатели они испытывали. Лукачёв был председателем первых диссертационных советов КуАИ. Это сейчас их в вузах много, а тогда — единицы. Поэтому и наши защищались, и приезжали к нам на защиту из других регионов.