Город, который построили студенты

Непосредственный участник строительства студгородка на протяжении полувека Вадим Николаевич Куюков. Он пришёл на площадку на Московском шоссе в 1964 году в качестве начальника участка. В 2000-х, будучи проректором по капитальному строительству, курировал возведение медиацентра, библиотеки, манежа, общежития квартирного типа для молодых преподавателей. В 2012 году он рассказал газете "Полёт" о том, как начиналось строительство студгородка Самарского университета.

На месте "четвёрки" утки плавали

— Будучи студентом Куйбышевского инженерно-строительного института, в 1958 году я впервые побывал на месте площадки, где сейчас располагается кампус Самарского университета. Здесь проходили занятия военной кафедры по топографии. Мы приехали на троллейбусе № 4. Тогда Московское шоссе — узкая асфальтированная дорога в два ряда — было единственным путём в Управленческий и на Мехзавод.

Мне запомнилось большущее озеро на месте 4-го общежития, заросшее камышами, в нём плавали и о чём-то деловито крякали утки. Вокруг — незастроенная территория, напоминающая свалку строительных отходов, за которой виднелись зелёные насаждения ботанического сада.

Позже я узнал, что этот пустырь уже в 1958 году был на примете у Виктора Павловича Лукачёва как территория для строительства студенческого городка. Идея заключалась в том, чтобы компактно расположить учебные корпуса, общежития, спортивные сооружения.

Строить КуАИ будет 11-й трест

КуАИ был одним из основных вузов города, готовил кадры не только для авиационной промышленности, но и, как показала жизнь, для органов власти. Если вспомнить, то большая часть руководителей города и области были выпускниками КуАИ-СГАУ.

Кроме КуАИ, институты в то время не строились, тем более не шло речи о создании вузовских городков. А наш кампус заложили в генплан города. Первые объекты проектировали в Москве, в ГИПРОВУЗе (Государственный институт проектирования высших учебных заведений). Позже куйбышевский "Промстройпроект" подхватил начинание и спроектировал 5-й корпус, 7-й корпус ("порошки", как мы его называли).

Шло строительство заводов авиационной промышленности. Трест "Металлургстрой", работавший в составе "Главсредневолжскстроя", строил металлургический завод. Он же отвечал за первый вузовский городок. Но на его основной площадке были такие объёмы, что КуАИ в этой программе оказался "в загоне". Началось строительство третьего корпуса, и несколько лет этот корпус стоял заброшенный.

В то же время трест № 11 активно возводил жильё, социальные объекты: детские сады, больницы, дома культуры. Виктор Павлович Лукачёв договорился с Семёном Павловичем Пашковым, начальником управления "Главсредневолжскстроя", и часть мощностей треста была переключена на строительство комплекса КуАИ.

Впервые я пришёл на эту площадку в 1964 году (участок № 1 СМУ-4 11-го треста), чтобы прокладывать по Октябрьскому проспекту (ныне ул. Лукачёва) мощнейшие инженерные коммуникации — ливнёвку из железобетонных труб, которая работает до сих пор, канализацию — трубы в 400 мм с врезкой около станции юннатов, тепловую сеть тянули с Московского шоссе. Сети были магистральные. Хотя такие сети строил "Куйбышевспецстрой", 11- й трест прокладывал внутриквартальные сети.

В 1964 году на Московском шоссе стояло общежитие № 2, заброшенный недостроенный корпус № 3 и вдали с собственными подъездами военная кафедра. У корпуса № 3 не было крыши. Мы видели на северных стенах зелёный мох.

Город, который построили студенты

Но, строго говоря, не 11-й трест, не "Главсредневолжскстрой" построили этот студгородок. Его построили студенты вместе с ректоратом!

Когда начиналось строительство, на этот объект 11-й трест мог выделить лишь небольшую бригаду — 12-15 человек. Но чтобы строить всерьёз, были нужны сотни людей. И этими сотнями стали студенты и преподаватели КуАИ. Если бы не этот метод, многих объектов до сих пор не было бы. Студентов снимали с учёбы группами, а потом они нагоняли программу. Это была идея ректора, деканы контролировали и обеспечивали загрузку. Им пришлось в то время очень сложно. Мимо деканата не прошёл ни один студент: все были на стройке. И летом, и зимой. В этом выражался патриотизм. О том, как шло это строительство, можно спросить любого нынешнего профессора, который в то время учился в КуАИ, — все они принимали участие в строительстве этих корпусов и общежитий.

Студенты вели массовое строительство: каменную кладку, бетонные работы, даже монтаж железобетонных конструкций — в каждой бригаде, в каждом звене студентов было больше, чем профессиональных строителей. Студенты работали чернорабочими, каменщиками, малярами, штукатурами. Девушки — подсобными рабочими у каменщиков, штукатурами, малярами. Наши штукатуры и маляры были заняты на объектах соцкультбыта. На стройку в КуАИ 11-й трест мог выделить лишь несколько человек, и эти профессионалы руководили работой студентов.

Студенты осваивали профессию очень быстро и довольно качественно, буквально за два-три дня. В этом сказывался интеллект будущих инженеров. Студенты за свою работу получали по минимуму.

Летом подключались и студенческие строительные отряды.

Как мы искали высоковольтный кабель

Эта история связана со строительством 4-го общежития. Мы сильно запаздывали с началом работ: всё лето искали высоковольтный кабель, который проложили во время войны от 4-го ГПЗ к будущему телецентру. По проекту он пролегал как раз на месте будущего общежития, так что его надо было откопать и передвинуть ближе к Московскому шоссе. Мы не могли найти врезку, так как при расширении Московского шоссе снесли столбы и были потеряны привязки на местность для сетей. Кроме того, кабель был засыпан корундовыми отходами шарикоподшипникового завода. Весь берег осушенного уже к тому моменту озера был завален 3-4-метровым слоем стружки.

В 1967 году стояла страшная жара. Студенты всё лето чуть ли не вручную шурфили эти завалы, бригады сменяли друг друга. В конце концов пустили по кабелю высокочастотный ток (даже телецентр отключили). Другие способы не помогали: мешала стружка — она экранировала сигналы. Специалисты определили местоположение кабеля с точностью один-два метра, что не намного улучшило ситуацию.

В 3-м корпусе располагался штаб. Виктор Павлович каждую неделю проводил оперативное совещание в одно и то же время. Без ректора не проходила ни одна оперативка. На дворе осень, надо осваивать выделенные деньги, все сроки "горят". Виктор Павлович решился использовать гусеничный экскаватор с большой скулой. За работой наблюдали специалисты кабельных сетей: этот кабель они берегли как зеницу ока. Лукачёв убедил специалистов Управления куйбышевских кабельных сетей, что другим методом кабель не найдём. Экскаватор мы старались использовать осторожно и только для того, чтобы снять верхний слой до чернозёма. Он в этом месте был чёрным, как графит! Ниже снова начали бы искать вручную.

И вот мы — я, как начальник участка, студенческая бригада, представитель кабельной сети — стоим наблюдаем. Экскаватор сделал один забор, отвалил. Ясно, что там ничего нет. Виктор Павлович ушёл проводить оперативку. Второй забор, экскаватор поднимает грунт — и вдруг ковш тащит за собой кабель толщиной 70 мм, трубы и сноп брызг, но не электричества, а каких-то водяных бус! Телефонист, обходчик кабельных трасс в шоке: всего в 20 см от поверхности присыпан канализационный канал для прокладки этого кабеля. Причём ни на одном плане этот кабель не значился.

Вы не поверите: через несколько минут подъезжает машина КГБ! Меня сажают в машину и начинают опрашивать. Успел попросить позвать с оперативки Лукачёва.

Оказалось, кабель был проложен несколько дней назад и присыпан сверху, его прокладку ни с кем не согласовывали. Это была правительственная связь: кабель соединял переговорный пункт на улице Полевой и "Волжскую коммуну" (Дом печати), где было установлено специальное оборудование по приёму сигнала. Его должны были настраивать японцы — их возили по городу в машине с чёрными шторками на стёклах. 1967 год — годовщина Октябрьской революции. В этот юбилей должны были телеграфом передавать газету "Правда". И Куйбышев стал бы первым городом, в котором газета вышла бы по новой технологии. До того её матрицы доставляли самолётом.

Мы сорвали график настройки. Такого кабеля в Куйбышеве не могло быть. Его делали в Ленинграде. Нужно было 200 метров — целый барабан. В.П. Лукачёв позвонил прямо со стройки. Обзванивал одного, второго, третьего. Я слышал, как он звонил Виктору Петровичу Земецу, директору авиазавода: "В Ленинграде есть кабель, который мы порвали. Надо привезти срочно. Поездом невозможно. Нужен самолёт". И в этот же день самолёт полетел в Ленинград. Власть КПСС и влияние ректора КуАИ тогда были абсолютными. Через два дня кабель был у нас.

Николай Андреевич Петухов

Николай Андреевич Петухов, будучи проректором по капитальному строительству, очень многое здесь построил, притом что строителем по профессии он не был. Работая главным инженером СМУ-4 (1972-1983 годы), я несколько раз убеждался, насколько удивительным был этот человек.

В то время весь транспорт на лето из города исчезал — все ресурсы перенаправляли на поля или на целину. На все стройки в городе оставалось 3-4 самосвала. И мы не раз наблюдали, как Николай Андреевич приезжал в 17-й квартал, куда по железнодорожной ветке привозили щебень, который мы вывозили на объекты. Петухов был полковником, приезжал в форме. Фуражка с околышом и очень густые волосы... Тряхнет головой — и фуражка подскакивает. Был у него особый подход к людям. Ему снова и снова удавалось уговорить начальство отправить один самосвал на стройку студгородка КуАИ... 

Елена Памурзина, по материалам газеты "Полёт", 

№ 7-8, 2012, фото из архива газеты, музея авиации и космонавтики, Станислава Шустова