RU 
EN 
CN 
ES 
В авторитетном международном научном журнале Quaestio Rossica вышла статья доктора исторических наук, профессора Самарского университета Юрия Смирнова. Она посвящена находке одного из первых рисунков Самары, сделанного в XVIII веке англичанином Джоном Кэстлем. В чем уникальность сделанной по этому рисунку гравюры и каков исторический контекст ее появления, Юрий Смирнов рассказал в интервью.
"Самара была краем империи, дальше — только степи и кочевники"
— Как вы пишите в своей статье, Джон Кэстль несколько лет прожил в Самаре и сделал один из первых рисунков города. Расскажите в целом о вашем научном исследовании, почему вы взялись именно за этот исторический период?
— Я специализируюсь по этому периоду и могу сказать, что по сравнению с более поздними временами, он изучен крайне мало. В начале XVIII века территория Заволжья, на которой через 100 лет образовалась Самарская губерния, была практически неосвоенной. Самара в то время была пограничной крепостью. В восприятии иностранцев Самара была краем страны, в своих записках они так и писали: "я выехал за пределы империи", это означало, что они покинули Самару, дальше — только степи и кочевники.
В городе почти не было постоянного торгово-ремесленного населения, гражданских органов власти. Для того, чтобы понять, что собой представлял город в начале XVIII века, я искал различные письменные источники, в том числе иностранные. В то время здесь было много немцев, англичан — в основном торговых агентов и путешественников. Во время исследований я наткнулся на дневник англичанина Джона Кэстля. На него ссылались те, кто занимался историей Казахстана, иностранец во всех деталях описывал встречу с Абулхаиром, ханом киргиз-кайсакской (казахской) орды, называвшейся Малым Жузом. И я подумал: раз он путешествовал в Казахстан, мимо Самары проехать точно не мог. И как выяснилось, так и было!
— Что из себя представлял этот герой?
— Джон Кэстль — человек очень необычный. Он был приглашен в состав Оренбургской экспедиции в качестве художника. Тогда в стране вовсю шла модернизация, и было в порядке вещей привлекать иностранных специалистов на российскую службу.
"Ставрополь строили в качестве центра управления калмыцким войском"
— Расскажите подробнее об этой экспедиции, что она собой представляла?
— Оренбургская экспедиция продолжалась 10 лет — с 1734-го по 1744 год. В ходе нее границы России по решению правительства расширились на юго—восток. К нашей державе были присоединены новые территории на Южном Урале, в Казахстане и Зауралье. Изначально у Ивана Кирилова, инициатора и первого из начальников этой экспедиции, были планы продвинуть границы России аж до Америки и Дальнего Востока — Аляски, Курильских островов, Японии. Но тихоокеанское направление поручили Витусу Берингу, а Оренбургская экспедиция, возглавленная самим Кириловым, двинулась в сторону Казахстана и Средней Азии.
В состав экспедиции входило около 130 человек: сухопутные и морские офицеры, геодезисты и инженеры, медики и канцелярские служащие, ученые и священники. Также ее сопровождали регулярные и иррегулярные войска. Штаб экспедиции в те годы располагался в Самаре, и можно сказать, что наш город стал временной столицей всех новоприсоединенных юго-восточных земель. Джон Кэстль, помимо зарисовок, вел дневник, и несколько его страниц посвящены Самаре. Его записи содержат уникальную информацию о повседневной жизни русских городов, граничивших со странами Азии в XVIII веке. Есть в дневнике и сведения о Василии Татищеве.
— Что связывало художника с такой крупной исторической фигурой?
— Василий Татищев, сменив Ивана Кирилова, возглавлял Оренбургскую экспедицию, когда ее штаб располагался в Самаре. Джон Кэстль без конца попадал в передряги, какое-то время не получал жалования от предыдущего начальника экспедиции, и Татищев оказывал ему помощь, англичанин даже жил у него дома в Самаре. "Его доброта ко мне возрастала день ото дня... он превосходно понимал немецкий и другие языки, прекрасно умея выразить свои мысли. Он оказал мне милость также и тем, что взял меня в свой дом, оказывая всяческую честь и всевозможные благодеяния", — пишет Кэстль в своем дневнике.
— А по какой причине тайного советника Василия Татищева направили именно в Самару?
— До прибытия в наш город он был управляющим горными заводами на Урале. К нам его вызвали для наведения порядка — присоединение новых территорий происходило не бескровно, а у Татищева был богатый военный и административный опыт. С кочевниками — киргизами, башкирами, калмыками, каракалпаками — были столкновения, известно, к примеру, о башкирском вооруженном восстании. Башкиры требовали автономии, просили не занимать их земли, потому что их отдавали под крепости, дороги, раздавали крестьянам, помещикам, монастырям, чтобы затем обработать, хлеб посеять, естественно, кочевникам это не нравилось. Татищев эти восстания подавлял. Кроме того, как мы все знаем, он основал в 1737 году Ставрополь на Волге, в переводе "город святого креста".
— А что раньше было на месте Ставрополя?
— Эта была никем не занятая территория. Изначально город строили в качестве центра управления Ставропольским калмыцким войском — в него принимали калмыков, которые приняли христианство. А калмыки-буддисты жили на нижней Волге.
"Англичанин — первый из художников, кто жил в Самаре несколько лет"
— Если возвращаться к Самаре — что, по-вашему мнению, отличает рисунки Джона Кэстля от других изображений Самары, также сделанных иностранцами?
— Гравюра, сделанная по рисунку Кэстля, без преувеличения превосходит по своей достоверности более ранние и перекочевывающие из одного краеведческого издания в другое, изображения Самары — я имею в виду рисунки путешественников Адама Олеария и Корнелия де Бруина. Немец Олеарий проплывал мимо Самары летом 1636 года и по пути в Персию первым из иностранцев сделал рисунок и дал описание нашего города. А голландец де Бруин следовал по Волге уже в мае 1703 года и также изобразил наш город с воды. А гравюра Кэстля "Город Самара на Волге" не использовалась ни в одной из работ по истории и архитектуре нашего города. Хотя этот англичанин — первый из художников, кто видел и рисовал Самару, не просто проплывая мимо нее по реке, а прожив здесь несколько лет. И я не сомневаюсь в том, что анализ дневника, как и рисунка Джона Кэстля, прольют новую информацию об этом времени, если не в художественном, то в историческом отношении.
— Что нового эта гравюра открывает нам о Самаре конца 30-х годов XVIII века?
— Вот лишь один момент — расположение крепостных сооружений на гравюре не совпадает полностью ни с одной из известных современных реконструкций облика города. Последние делались в основном по словесным описаниям или по сомнительной точности зарисовкам. Гравюра Кастла дает возможность увидеть тогдашние храмы Самары — ни один из них не сохранился до наших дней. Их не было уже в XIX веке, кроме церкви Спасо-Преображенского женского монастыря, ее снесли в 1950-е годы. Бросаются в глаза на рисунке англичанина и изображенные с восточной стороны Самары земляной вал, деревянные постройки, каменная церковь Николая Чудотворца, деревянные Троицкая и Вознесенская церкви, два монастыря — мужской и женской. Из крепостных сооружений впечатление производит возвышающаяся над городом сторожевая башня, названная художником "Ein Wachthurm". Думаю, эта гравюра изменит представления о градостроительном облике Самары того времени.
— А что из себя представлял сам человек — чьими глазами вы предлагаете посмотреть на Самару XVIII века?
— Джон Кэстль — англичанин не совсем обычный. О его связях с Британией ничего неизвестно. На службу он был нанят в Москве. В России в Москве, предположительно на территории Немецкой слободы, жили его отец и брат. И хотя Кэстль в своем дневнике бойко и с радостью пишет о встречах в Самаре со своими соотечественниками, сами английские торговцы, военные и путешественники полностью за своего Кэстля не принимают и в своих записках упоминаний о встрече с ним не оставили. К тому же пишет он не на родном языке, а по-немецки, да и в русских документах его имя звучит на немецкий манер — "Яган Кассель".
— Мог ли он быть агентом британского правительства?
— Судя по найденным мной источникам, Кэстль верно служил России. Он отказался от предложения российской стороны путешествовать в Индию. Хотя трудно себе представить, чтобы от такой возможности отказался кто-либо из агентов английских торговых компаний или британского правительства. Вместе с тем, как следует из его дневника и других письменных свидетельств, на службе он занимался не только своими прямыми обязанностями, но и, например, собирал полудрагоценные камни — агаты, пириты, ясписы, видимо, пытался найти месторождения, чтобы получить награду. Собственно, на занятия живописью времени у него оставалось мало, и это вызывало раздражение начальства. У него даже забрали учеников, которых он должен был научить живописи, и отослали их в Петербург.
— Какова судьба дневника Кэстля и почему его самарские страницы были издан на русском языке только в 1998 году?
— После завершения Оренбургской экспедиции следы Кэстля теряются. Рукопись его дневника оказалась в герцогской библиотеке Риги, где и была издана в 1784 году на немецком языке. А на русский язык та ее часть, которая касается Самары, была переведена в 1998 году. К сожалению, как я говорил выше, об этом отрезке времени в истории Самары мало что известно — в городе на тот момент не было хорошего архива, а тот, что был — сгорел. Поэтому я работал с источниками в архивах Оренбурга, Москвы и Санкт-Петербурга. Моя главная цель — исследовать и изложить историю присоединения, освоения приграничных земель с 1734 года до 1851 года — времени образования Самарской губернии. За эти 100 с небольшим лет, относительно короткий период времени, территория Заволжья превратилась из окраины империи в богатую и многолюдную губернию с развитыми сельским хозяйством, промышленностью и торговлей.
Для справки
Доктор исторических науки, профессор Самарского национального исследовательского университета имени Королева Юрий Смирнов защитил в 1999 году в МГУ имени Ломоносова докторскую диссертацию "Народ и власть в освоении Российского Заволжья, 18 — середина 19 века". С его авторским и редакторским участием в 2020 году были опубликованы два тома книги "История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней", где им написаны разделы, охватывающие период c 14-го до середины 19-го века.
Журнал "Quaestio Rossica" является рецензируемым научным журналом, индексируемом в международных базах данных Web of Science и Scopus, в котором актуализируются исследования в области российской культуры и искусства, истории и археологии, лингвистики и литературы. В редакционную коллегию входят российские и зарубежные ученые, имеющие высокий научный статус.
Источник: sgpress.ru
