Российские историки впервые провели масштабное исследование влияния Первой мировой войны на экологию Восточной Европы

Историки Самарского университета им. Королёва и Ярославского государственного педагогического университета им. Ушинского – глава исследовательской группы Оксана Нагорная, Ярослав Голубинов, Юлия Жердева и Александра Лихачева – провели масштабное исследование влияния Первой мировой войны на природу и экологию Восточной Европы. Ученые взглянули на мировую войну в контексте экологической катастрофы и непоправимого ущерба, нанесенного природе, растениям и животным. Подобное исследование ранее в отечественной историографии не проводилось.

Научные изыскания велись несколько лет в рамках международного проекта, поддержанного в 2021 году Российским фондом фундаментальных исследований. По итогам исследований российскими учеными опубликован цикл научных статей, также была подготовлена и недавно вышла в свет почти 400-страничная коллективная монография "Человек против окружающей среды: Ландшафты Великой войны в Восточной Европе".

"Любая война влечет за собой экологическую катастрофу, разнятся только масштабы. По сумме своего воздействия на природу Первая мировая война сама по себе стала крупнейшей экологической катастрофой того времени. Наше исследование фокусирует внимание именно на Восточноевропейском театре военных действий, поскольку он изучался историками гораздо меньше, чем Западный. Скажу без ложной скромности – судя по всему, мы первые с подобным исследованием в российской историографии. Некоторые частные сюжеты привлекали внимание исследователей, но в комплексе, полномасштабно никто так и не рассматривал эту проблему ранее. Если посмотреть книги и статьи о Первой мировой войне на русском языке, то такую постановку вопроса найти невозможно. Естественно, и наши статьи, написанные в рамках исследования, и наша коллективная монография не могут полностью исчерпать всю проблематику этой темы. Мы лишь задали определенное новое направление в отечественной историографии", – рассказал Ярослав Голубинов, декан исторического факультета Самарского университета им. Королёва, член Российской ассоциации историков Первой мировой войны.

Как отметил ученый, природа во все времена выступала только фоном боевых действий. Военачальники просто оценивали пригодность той или иной местности для атаки или обороны, и, разумеется, никто совершенно не задумывался об экологических последствиях своих действий. Бурное развитие науки и технологий в конце XIX и начале ХХ века привели к тому, что в годы Первой мировой войны окружающая среда в Европе подверглась невероятному давлению. Новые виды вооружения и новые формы сражений неузнаваемо изменяли ландшафт театра военных действий, а неустанная работа в тылу истощала природные ресурсы в воюющих странах.

Одной из предпосылок значительного ущерба экологии стал стремительный рост объемов использования нефти и нефтепродуктов: в армиях семимильными шагами росло число техники, которой было нужно топливо. Так, например, согласно статистике, к началу войны автомобильный парк Русской императорской армии насчитывал всего 711 машин и 101 мотоцикл во всех военных округах. Спустя три года, осенью 1917-го, в действующей армии было уже более 2,6 тыс. легковых автомобилей, 4,5 тыс. грузовых, 1,6 тыс. санитарных, 395 автоцистерн и 87 автокухонь, свыше 2,4 тыс. мотоциклов, более 70 автомобилей-радиостанций, а также автомобили-прожекторы и автомобили-генераторы. Хотя можно отметить, что примерно треть от общего количества автомобилей и мотоциклов обычно находились на ремонте из-за поломок и повреждений.

Большой урон природе наносился из-за горения нефти и нефтепродуктов: при наступлении и отступлении войск топливо всегда горело – наступавшие старались уничтожить запасы топлива противника, а отступавшие сами поджигали свои резервуары с нефтепродуктами, чтобы ценный ресурс не достался врагу. В анналы истории Первой мировой вошла операция по уничтожению нефтяных ресурсов Румынии, проведенная в ноябре 1916 года британским майором Джоном Нортон-Гриффитсом по прозвищу Адский Джек (кстати, будущим директором английского футбольного клуба "Арсенал"). В ходе операции спецотряд под командованием Адского Джека сжег и вылил из резервуаров на землю и в реки примерно 1 млн тонн нефти, чтобы она не досталась наступавшим немцам. Для сравнения: во время войны в Персидском заливе в 1991 году было разлито и сожжено несколько меньше – порядка 820 тысяч тонн нефти.

Реки и озера в ходе боевых действий загрязнялись не только нефтепродуктами, но и трупным ядом и химическими отравляющими веществами. Постоянной задачей на всех фронтах стали поиски питьевой воды.

"В ходе войны войска развернули поисковые геологические партии, постоянно искавшие подземные источники пригодной для питья воды. На карты наносились все места, где было возможно бурение скважин. Кроме водоемов сильно пострадали также леса, служившие источником строительного материала и топлива для обогрева. Иногда войска целенаправленно уничтожали лесные массивы. Так, на Восточном фронте немцы вырубили примерно 5% Беловежской пущи, отправив в Германию 5 млн кубометров ценной древесины. Кстати, Германия оказалась, похоже, единственной западноевропейской страной, сохранившей в Первую мировую войну свои леса практически нетронутыми – за счет жестоких вырубок леса на захваченных территориях. А вот в Британии из-за нужды в древесине за годы войны была вырублена примерно половина всех лесных массивов – каждое второе дерево. Частично восстановить насаждения там удалось лишь спустя полвека", – отметил Ярослав Голубинов.

Серьезные изменения произошли также с почвой. Наиболее сильно пострадали так называемые "ничьи земли" – территория между окопными рядами воюющих сторон, она простреливалась больше всего. Верхний слой почвы на фронтах был практически уничтожен, многочисленные воронки стали причиной ветровой и водной эрозии. Сотни миллионов артиллерийских снарядов, миллиарды винтовочных и пулеметных патронов – земля была буквально нашпигована железом и свинцом. Согласно российским историческим документам, для укрепления всего лишь порядка 10 км позиций на линии фронта требовалось 8400 пудов колючей проволоки, 90 пудов телеграфной и телефонной проволоки, 470 пудов гвоздей, 375 пудов скоб для скрепления проволоки, 170 пудов строительных скоб и еще 40 пудов "мелких металлических частей". То есть в среднем на 1 км укреплений расход железа составлял около 15 тонн, при этом значительная часть его, вероятнее всего, так и осталась в почве после окончания войны. И это лишь малая часть из того, что было использовано, документы показывают, что количество металла, нужного фронту, постоянно увеличивалось.

"Разумеется, из-за войны менялся и животный мир. Самым известным фактом является практически полное исчезновение знаменитых зубров в Беловежской пуще, хотя последнего зубра там убили уже после войны. От боевых действий страдали все: перелетные птицы сбивались с пути, лесные животные лишались привычных мест охоты и мигрировали, уходили на новые для себя места, сталкиваясь с людьми. Отдельный и зачастую очень мрачный сюжет – это использование лошадей на фронте, их были сотни тысяч с обеих сторон. Они гибли в атаках и около окопов под обстрелом, умирали от нагрузки, волоча неподъемные грузы", – сказал Ярослав Голубинов.

По словам ученого, подсчитать сейчас хотя бы примерно ущерб, нанесенный за время войны природе Восточной Европе, совершенно невозможно.

"Подсчет ущерба от Первой мировой войны в Восточной Европе чрезвычайно затруднен тем, что война не закончилась там 11 ноября 1918 года, как это было во Франции и Бельгии. Новорожденные государства – Польша, например – немедленно ввязались в конфликты со своими соседями, и боевые действия проходили там же, где недавно сражались друг с другом российские, немецкие и австро-венгерские армии. Ущерб на Западном фронте был более-менее посчитан французами, поскольку они хотели, чтобы за все заплатила Германия. Сумма репараций после подписания Версальского договора составила 132 млрд золотых марок.. Но даже там сложно оценить долговременный урон, который нанесли боевые действия почвам, лесам, животному миру. Восточный фронт был более длинный, он проходил по более разнообразным ландшафтам – горам, болотам, степям, и раны, нанесенные природе войной, были в Восточной Европе чуть менее заметны, но не менее болезненны. Конкретные же подсчеты, повторюсь, вообще затруднены, потому что в 1917–1922 гг. территории, по которым проходил фронт, оказались в состоянии политического хаоса. Подсчеты военного ущерба должны были быть произведены после войны, но смена власти в России и образование новых государств помешали проведению такой комплексной оценки. Сейчас же, после того, как с момента окончания военных действий прошло более ста лет, это практически невозможно осуществить", – подытожил Ярослав Голубинов.