RU 
EN 
CN 
ES 
Космонавт-испытатель Андрей Бабкин, заместитель командира отряда космонавтов Госкорпорации "Роскосмос" по научно-исследовательской и испытательной работе, ответил на вопросы молодых учёных и экспертов форума "Наука будущего – наука молодых".
Грани профессии
– Почему вы решили стать космонавтом?
– Мне с детства было интересно всё, что находится за пределами Земли. Сначала хотел стать астрономом. Меня тянуло к объектам, за которыми наблюдал с помощью телескопа. И уже позже, окончив школу, институт, пройдя через армию, подумал, что космонавтика – профессия, в которой удастся быстрее подняться над Землёй и приблизиться к звёздам.
– Кому проще попасть в отряд космонавтов – лётчику или учёному?
– Всё зависит от программы, которая стоит перед пилотируемой космонавтикой в данный момент. Пока из нас готовят мультипрофессионалов. В нашем корабле места очень мало: он рассчитан всего на троих. За время экспедиции, в среднем рассчитанной на полгода, каждому из трёх членов экипажа надо выполнять самые разные задачи: как лётчикам – управлять кораблём и стыковаться со станцией; как инженерам – обслуживать станцию, подключать новые приборы, дооснащать системы, ремонтировать; как врачам – проводить медицинские эксперименты и быть готовыми оказать первую помощь себе и товарищу.
На орбите человек испытывает влияние факторов, которых на Земле не существует, – невесомости, перегрузки полёта с первой космической скоростью. Ты понимаешь, что от враждебного вакуума тебя отделяет тонкая алюминиевая стенка перегородки, а в любой момент герметичность станции может нарушить микрометеороид, надо быть готовым к техническим отказам систем жизнеобеспечения. И поэтому нас готовят к самым разным случаям.
Чтобы получить допуск к госэкзамену, надо пройти спецподготовку: парашютную, лётную, погружение под воду с аквалангом, работу в скафандре, работу на тренажёрах станции.
Когда в космическом корабле будет больше места, тогда можно будет думать об отправке на орбиту не только лётчиков, но и специалистов миссии – врачей, инженеров, физиков, биологов, астрономов, то есть космонавтов-исследователей. Думаю, больше шансов полететь в космос у тех, кто займётся разработкой космических технологий для межпланетных миссий, исследованием условий существования человека на Луне. Луна – наша следующая задача.
– Сколько сейчас человек в отряде космонавтов?
– Около тридцати. Обновление отряда идёт постоянно. Иногда с интервалом в 2-3 года. Набор 2010 года состоял из семи человек, были наборы и по 12 человек. Но и перерывы между наборами были в 6-7 лет. Сейчас в отряде каждый год появляется 4-5 новых членов.
Под защитой магнитосферного "зонтика" Земли
Сегодня у нас есть знания, технические и медицинские приспособления, которые позволяют человеку долго жить и работать в космосе. Но мы летаем вокруг Земли на очень небольшой высоте – всего 450 километров. Мы находимся под защитой магнитосферы планеты. А вот что делать, когда мы выйдем на межпланетные трассы? Как будем защищаться от жёстких излучений Солнца? Как выживать и работать на трассах к Луне, к Марсу. Корабль должен обладать достаточным запасом технической надёжности, медицинским обеспечением, производить продукты питания. И в этом смысле для учёных, которые интересуются тематикой космоса, много задач.
Надежда на РОС
– Как производится обновление или замена оборудования на МКС? Ведь прогресс идёт вперёд, оборудование устаревает.
– На МКС что-то заменить или починить крайне трудно. Космическая станция очень сложно устроена. Оборудование на её поверхности оснащается специальными устройствами, которые позволяют менять блоки при работе в скафандре. Менять оборудование внутри станции проще, но всё равно гораздо сложнее, чем на Земле. Иногда до места ремонта просто невозможно дотянуться. Конструкционные решения разрабатывались ещё в прошлом веке: МКС начали создавать в 1989 году.
Сейчас на российском сегменте МКС один из модулей базового блока негерметичен. Появились микротрещины. Этот сегмент находится в космосе уже четверть века. Так долго раньше не летала ни одна орбитальная станция. Так что ранее с подобными проблемами не сталкивались. В данной концепции МКС мы не можем безопасно изъять этот модуль из конструкции станции и заменить.
Российская орбитальная станция будет строиться по принципам открытой архитектуры – в неё заложена идеология поблочной замены, что позволит менять отдельные модули. И тогда станция сможет находиться в эксплуатации до полувека.
– Какие поломки встречаются на МКС чаще?
– Самые разнообразные. Начиная от бытовых вещей. Лучший способ обнаружения проблемы – изучение данных телеметрии. Поэтому Земля узнаёт о поломке раньше нас. И над решением проблемы думают специалисты в Центре управления полётом, а нам выдают готовые рекомендации по ремонту.
На станции очень нужен универсальный лазер, который мог бы и резать, и сваривать материалы. Нужен нам компактный прибор неразрушающего контроля, который бы мог "увидеть" микротрещины.
Невозможно даже мечтать о дальних полётах без понимания, как решать такие проблемы в космосе. С любой ситуацией, которая может случиться с кораблём и экипажем на "отлётной" траектории, надо уметь справляться в автономных условиях: Земля не поможет. Надеюсь, что на РОС как раз и будут отрабатываться такого рода задачи. Считаю, что РОС – это наш научный форпост.
– Какие исследования проводятся сейчас?
– Эксперименты по отработке технологий, биомедицинские, по дистанционному зондированию Земли. Есть медицинская программа. Космонавт в этом случае выступает и как учёный, и как подопытный: например, мы изучаем, как проходит вымывание кальция из крови, как работает сердечно-сосудистая система под нагрузкой, без нагрузки.
Есть запрос на выращивание кристаллов, создание лекарственных препаратов, производство конструкционных материалов, биологически активных добавок в условиях микрогравитации. Но на МКС практически невозможно добиться абсолютной невесомости из-за микроускорений, которые возникают на борту от усилий космонавтов на беговой дорожке, от включения двигателей, от работы солнечных батарей.
Надеюсь, на будущей станции будет и астрофизический модуль, и медицинский, и технологические – для проведения экспериментов в условиях отсутствия микрогравитации. Такие модули можно будет на время отделять от станции, отправлять в автономный полёт суток на 30.
Балансируем между риском и будущим
– Почему мы с таким уважением относимся к космонавтам, которые были в первом отряде?
– Они летали в одиночку. Теперь мы знаем, что лететь должны минимум двое, чтобы оказать помощь. Такой же закон и при выходе в открытый космос. Алексей Архипович Леонов выходил один. Сейчас – только двое. Мы должны видеть друг друга, контролировать действия визуально.
Один из элементов современной общекосмической подготовки – наследие, которое осталось от первого отряда, – сурдокамера. Человек находится в изоляции в течение 57 часов, ему не дают спать, он работает по циклограмме. Такое испытание зародилось во время подготовки космонавтов первого отряда, потому что боялись, что космос окажет на человека сильное психологическое воздействие. Теперь мы знаем, что такого не происходит: космос встретил человека миролюбиво и благосклонно.
Первые полёты были короткими. Человек, возвращаясь из космоса, быстро адаптировался к земным условиям. Но со временем стало понятно, что есть предел – около 19 суток, после которого человек, вернувшись на Землю, может погибнуть или стать инвалидом. Так в распорядке дня космонавта появились ежедневные двухчасовые тренировки на тренажёрах: беговой дорожке, велотренажёре, эспандере. Человек пытается не привыкнуть к невесомости.
С другой стороны, мы теперь знаем, что ряд требований, которые применялись к космонавтам первого отряда, не были обязательными. Сейчас совершенствуются средства диагностики. И тут важно не переусердствовать в выработке критериев отбора. Надо расширять доступность космоса для обычного человека.
Лунную миссию можем отправить хоть завтра
Сейчас Лунная программа в нашей стране уходит за горизонт 2035 года.
– Какой должна быть ракета для эффективного и дешёвого освоения Луны и Марса?
– Есть несколько вариантов. Я предлагаю использовать ракету "Союз-5". Точнее, четыре таких ракеты. Они выведут на орбиту модули лётного и посадочного комплекса. Стыковку проведём на орбите. Такой вариант по средствам и срокам позволил бы нам отправить к Луне экипаж из четырёх человек в ближайшее время.
Есть сторонники разработки нового сверхтяжёлого носителя. Это потребует больше затрат, и нет такой статьи в нашей космической программе.
О Боге, традициях и перспективах
– Есть в вашей профессии суеверия и традиции?
– Да, это традиции авиации, из которой космонавтика и выросла. Все традиции неукоснительно выполняются. И просмотр фильма "Белое солнце пустыни" на космодроме, и на колесо "сходить", и нацарапать на покрытой инеем ракете женское имя. Дублёры на Байконуре ели "ракетный суп" – чистый спирт, чтобы основной экипаж нормально долетел. Принято, что космонавты не дают автографы до того, как они начинают дублировать экипаж или летят в космос. Не говорят "последний".
Любой человек, который глубоко погружён в космонавтику, понимает, насколько это сложная техника и её работа зависит от каждой мелочи. И человек с помощью таких традиций пытается запрограммировать будущее на благополучный исход. Как инженер, как учёный ты понимаешь, что на самом деле успех миссии зависит от надёжности техники, от людей, которые её создают, готовят к полёту. И в то же время помнишь, что людей тысячи, техника создаётся на разных предприятиях по всей стране. Ракета – в одном городе, корабль – в другом, всё это возится, стыкуется, испытывается...
– Верят ли космонавты в Бога?
– Есть и те, кто верит, и те, кто считает себя атеистом. Думаю, что каждый верит по-своему.
– Зачем нужна пилотируемая космонавтика и какие этапы развития вы видите?
– Да, у нас есть автоматические космические станции. И всё же, когда мы говорим о пространстве, где побывал зонд и дрон, речь идет об исследовании, но не об освоении. А вот когда на спутник или планету ступает человек, это означает, что цивилизация выходит на новый рубеж развития.
Кроме Луны, в планах есть посещение астероидов. Я видел тренажёры, на которых отрабатываются действия в условиях малой гравитации.
Следующей после Марса целью станет спутник Юпитера – Европа, как наиболее вероятный кандидат на поиск внеземной жизни. И, наверное, Венера, но не на поверхности, а в атмосфере на высоте 50 километров. Создать станцию-дирижабль, которая будет парить в атмосфере.
Чтобы долететь до ближайшей звезды, нужен серьёзный прорыв в фундаментальной науке. Нужно открывать новые способы передвижения, новые принципы химических двигателей.
Подготовила Елена Памурзина.
Фото Олеси Ориной.
