Соллогуб А.В. Как это было

>> 60-летие СГАУ >> От КуАИ до СГАУ: сборник очерков в формате pdf >> От КуАИ до СГАУ: сборник очерков в формате HTML >> Содержание

Соллогуб А.В.

Окончание института. В начале 1959 года студентам 5-го курса 1-го (самолётостроения) факультета КуАИ сообщили, что организуется обучение по новой специальности, связанной с проектированием и производством ракет. Было предложено желающим прослушать дополнительно ещё один семестр, то есть вместо положенных 5,5 лет проучиться 6 лет. Написал заявление. Запомнились лекции, которые читал нам Леонард Петрович Юмашев.

15 февраля 1960 года наша группа прибыла на преддипломную практику на завод N 1 (ныне завод "Прогресс"). Б.Г. Пензин - один из заместителей Дмитрия Ильича Козлова - прямо на проходной завода спросил нас: "Есть ли желающие работать в конструкторском бюро (КБ)?" Таких набралось человек 20, и он увёл нас с собой. Среди них были А.А. Сутягин, В.И. Субботин, В.И. Сабелькин, Д.Н. Незванов, Г.М. Хованский, Е.И. Горбачев, Л.А. Морева и др. Я вместе с Лидой Пантюшиной и Светой Чусовой (позднее Жуковой) попал в сектор головных частей, которым руководил Ю.В. Яременко. В то время на заводе изготавливались межконтинентальные баллистические ракеты 8К71 и 8К74, которые оснащались ядерными боеголовками. Мне было поручено вести группу чертежей по изготовлению контейнеров для перевозки головных частей. Мы были оформлены на полставки конструкторами, а в свободное время занимались дипломом. Помню, как меня первый раз вызвали в серийный конструкторский отдел. В комнате было много инженеров, все со значками выпускников каких-то вузов (тогда было модно их носить). Ну, думаю, попал. Они ведь думали, что пришёл специалист из КБ. Спор шёл о каком-то пространственном угле в конструкции. Пришлось взять справочник по математике И.Н. Бронштейна и К.А. Семендяева, логарифмическую линейку и что-то повычислять. Во всяком случае при последующих вызовах они просили прислать "молоденького, беленького".

Сектор в это время работал над идеей Ю.В. Яременко по созданию новой технологии получения теплозащитного покрытия для головных частей. Вместо намотки нитей предлагалось создавать теплозащиту путём прессования. Эта работа в дальнейшем была признана изобретением.

После защиты дипломного проекта и летнего отпуска нас с супругой вызвал Дмитрий Ильич и предложил поехать работать в ОКБ-1, которым руководил С.П. Королёв.

Работа в ОКБ-1. В ОКБ-1 нас с супругой направили на работу в отдел 17 - отдел динамики и баллистики. Руководил отделом Святослав Сергеевич Лавров (в ОКБ его звали "Свет" за ясный ум и преданность науке). С.С. Лавров был сподвижником С.П. Королёва (ещё по Германии), в 35 лет он уже был профессором МГУ, лауреатом Ленинской премии. В то время он считался первым баллистиком страны, пользовался непререкаемым авторитетом в научных кругах и среди сотрудников ОКБ. С.C. Лавров был блестящим математиком, под его руководством был разработан первый в стране транслятор ТА-1 с языка "АЛГОЛ-60".

В отделе 17 работали крупные учёные - профессора и доктора наук: Рапопорт И.М, Гладкий В.Ф., Аппазов Р.Ф., Безвербый В.К., Дегтяренко Г.Н., Ветров Г.С., Алексеев Л.И. и другие. В секторе баллистики работал будущий космонавт Георгий Гречко, в секторе нагрузок - будущий доцент КуАИ-СГАУ Вьюжанин В.А.

Начали работу с изучения отчётов, методик, эскизных проектов, диссертаций. Изучали работы Алексеева Л.И., Рапопорта И.М., Нариманова Г.С. (НИИ 4), Рабиновича Б.И. (ЦНИИМАШ), Колесникова К.С. (МВТУ им. Баумана). Нам доверили считать коэффициенты жидко-упругих колебаний ракет, которые затем пересылались в КБ Пилюгина Н.А. для разработки системы управления. Почувствовали, что знаний не хватает. Рядом работали выпускники МГУ, Физтеха, МАИ, МВТУ. Пришлось засесть за книги. В субботу и воскресенье пропадали в библиотеке им. В.И. Ленина. Там я переписал и изучил докторскую диссертацию Н.Н. Моисеева, посвящённую проблемам устойчивости движения твёрдых тел с жидким наполнением.

В 1961 году в ОКБ-1 прибыла группа студентов-дипломников КуАИ: Аншаков Г.П., братья Беловы - Юрий и Владимир, Комаров С.Д. Здесь же в ОКБ они выполнили и защитили дипломные проекты. Старшим среди нас тогда был выпускник КуАИ Козлов А.А. Аншаков Г.П. занялся баллистикой, Беловы - динамикой, Комаров С.Д. - нагружением конструкции ракет. Нагрузками занимался также мой однокашник по школе и институту В.И. Субботин. Дмитрий Ильич ежегодно присылал к нам новые подкрепления. На следующий год в наш коллектив влились новые выпускники КуАИ: Смирнов И.В.(баллистика), Антонов Ю.Г (системы управления), Мерзляков В.А.(баллистика), Рогожин О.А. (баллистика).

По рекомендации С.П. Королёва несколько человек из нас были приняты на заочное отделение физико-математического факультета МГУ. Когда я с рекомендательным письмом пришел к ректору МГУ академику Петровскому И.Г., то он, увидев подпись Сергея Павловича (в ОКБ его звали просто СП), тут же дал распоряжение о нашем зачислении. Я окончил два курса МГУ (горжусь, что сдавал экзамен по алгебре самому А.Г. Курошу), Ю.Г. Антонов окончил университет.

В ОКБ-1 нам доверяли любую работу, не делали никаких различий между своими сотрудниками и нами. Нас посылали в командировки на полигон, в другие организации. В те годы начались проектные работы по лунной программе, в частности по созданию ракеты Н1. Запомнились условные названия вариантов - "сосисочный", "сарделечный", вариант с шаровыми баками. Важной проблемой, которой тогда занимались, была проблема обеспечения продольной устойчивости ракеты-носителя. Эта проблема возникла ещё при создании ракеты Р7. В результате продольных упругих колебаний корпуса ракеты возникали пульсации давления топлива на входе в двигательную установку (ДУ) и пульсации тяги двигателя. Автоколебания удалось избежать путём установки так называемых демпферов.

В 1960-61 годах в ОКБ шла напряжённая работа по подготовке к запуску человека в космос. В марте 1961 года в ОКБ приехала группа военных - молодые, подтянутые, весёлые парни. Все в звании старшего лейтенанта. Они что-то весело обсуждали в вестибюле корпуса 65. На втором этаже этого корпуса располагался кабинет СП, мы же сидели на первом этаже. Это была первая группа космонавтов. Никто в КБ не проявлял к ним любопытства. Здесь знали, что СП не одобрял и считал не к лицу разработчикам космической техники создавать какой-либо ажиотаж вокруг космонавтов. Он ценил труд своих сотрудников не менее, чем труд космонавтов. После полёта Ю.А. Гагарина состоялся митинг на Красной площади, на котором мне и моей супруге посчастливилось присутствовать. На следующий день состоялся митинг и в ОКБ-1. Выступили Ю.А. Гагарин и С.П. Королёв.

Запомнился ещё один эпизод. В том же блоке, где располагался кабинет СП, была небольшая комната, в которой сидели ведущие по изделиям, а также руководители филиалов ОКБ-1 (Д.И. Козлов, М.Ф. Решетнев), когда они приезжали в Москву. Вскоре после полета Ю.А. Гагарина приехал Дмитрий Ильич. Мы зашли к нему что-то доложить. Он в разговоре с кем-то по телефону сказал: "Гладь брюки, завтра поедем в Кремль звёзды получать". Так мы узнали, что за осуществление этого полёта Дмитрию Ильичу было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Дмитрий Ильич был ведущим конструктором знаменитой ракеты Р7. Кроме того, первые две ступени ракеты-носителя были изготовлены в Куйбышеве на заводе N 1, где с 1957 года Дмитрий Ильич работал в качестве заместителя С.П. Королёва.

В ОКБ-1 о СП ходили легенды. Это был требовательный, а когда нужно - очень жёсткий руководитель. Его целеустремленность, умение сконцентрировать усилия сотен научных и производственных коллективов на решение невиданных доселе задач, реализация научного подхода "от простого к сложному" при создании крупномасштабных проектов приводили к фантастическим результатам в освоении космоса. И дело не в том, что СП боялись, просто все, от министра до рабочего, беззаветно верили ему и шли за ним. Жили мы тогда в основном в гостинице Ярославской. Три месяца - командировка, далее приезд в Куйбышев на неделю, отчёт, переоформление командировки и вновь в Москву. Жили не только работой. Ходили в кино, театры, цирк, на футбол (видел, как играют Пеле, Стрельцов). Вечерами собирались в чьём-нибудь номере. Наташа Кожухова (впоследствии жена А.А. Козлова) вела кружок марксистко-ленинской эстетики.

С середины 1963 года мне больше пришлось знакомиться с работой сектора баллистики, который возглавлял крупный специалист (позднее заместитель главного конструктора Мишина В.П.) профессор Безвербый В.К. В этом секторе с 1961 года работали Г.П. Аншаков, В.Д. Закарлюк, а несколько позже - И.В. Смирнов, Б.П. Кругликов, В.А. Мерзляков. Сектор выполнял как проектные работы, так и расчёты и выпуск документов для конкретных пусков ракет на полигоне. Понимание баллистики, механики полёта даёт специалисту большой кругозор, фундаментальные знания - это фактически ключ к пониманию основ ракетно-космической техники.

Все баллистические расчёты выполнялись на ЭВМ М-20. Время на ЭВМ было очень дефицитным, расчёты велись круглые сутки, распределение времени утверждалось непосредственно начальником отдела. Куйбышевцам в основном доставались ночные часы, например с 3 до 5 ночи. Добраться до Подлипок в это время из Москвы было практически невозможно, поэтому очень часто приходилось оставаться на ночь на предприятии и ночевать на диване в каком-либо кабинете. Очень много считал на ЭВМ в то время Г.П. Аншаков.

Другой проблемой в то время было то, что практически отсутствовала учебная литература. Нам иногда приходилось "выводить уравнения" непосредственно из программ (колоды перфокарт), составленных более опытными специалистами.

Встречи с С.П. Королёвым. Непосредственно с С.П. Коро-лёвым мне посчастливилось встретиться трижды. Каждая из встреч оставила неизгладимое впечатление об этом незаурядном человеке.

СП по приезде в Куйбышев проводил совещание в кабинете Дмитрия Ильича (второй этаж корпуса 22А). Присутствовали начальники основных отделов КБ. СП живо интересовался текущими делами КБ и завода. Напротив кабинета по периметру завода тогда стояла сторожевая будка с охраной. Вдруг резко зазвонила охранная сигнализация. Королёв посмотрел и коротко заметил: "К следующему моему приезду чтобы будки здесь не было". Далее СП поинтересовался, кто начальник проектного отдела и в каком состоянии находится проработка вопроса по космическому буксиру (ранее он давал такое поручение). Прервав доклад проектанта, спросил: "Каковы диаметр и длина троса, вес и материал?" Последовала пауза. Королёв всё понял, ругать не стал, сказал: "Вопрос не готов".

На этом совещании СП рассказал, что "американия" (так он называл американцев) готовит выход человека в открытый космос. Им нужно для этого 8-9 месяцев, мы должны это сделать через 5-6 месяцев, но не в ущерб надёжности и безопасности экипажа. В назначенный срок все мировые агентства сообщили о выходе космонавта А.А. Леонова в открытый космос.

Другой эпизод. Дмитрий Ильич организовал обход подразделений во вновь построенном корпусе 22А. Мой кабинет находился тогда на третьем этаже этого корпуса. Вдруг открывается дверь. Входят Дмитрий Ильич и Сергей Павлович. Я быстро встал и подошёл к ним. Дмитрий Ильич сказал: "Это наш маленький Лавров". СП заметил: "Любишь ты сравнивать" и, обращаясь ко мне, сказал: "Не бери пример с Лаврова, он блестящий математик, но не понимает физического смысла". И это о Лаврове - первом баллистике страны. Я знал, что С.С. Лавров увлёкся в последнее время вычислительной техникой, создавал вычислительный центр (ВЦ) и меньше уделял внимания баллистике и динамике. Тем не менее, я мягко возразил СП. Он добавил: "И с Аппазова (заместителя Лаврова) пример не бери, он может пообещать, но не сделать. Ветров (тоже заместитель Лаврова)... мнёт вопросы". Спросил, есть ли к нему вопросы. Я ответил, что ЭВМ М-20 у нас есть, но нам нужен ещё моделирующий комплекс "Электрон". Спустя некоторое время СП помог нам приобрести этот уникальный комплекс.

Ещё одна встреча. Дмитрий Ильич позвонил из Москвы А.М. Солдатенкову часа в 4 дня и сказал, что завтра в 9-00 мы должны быть у СП. Встал вопрос: как добраться. Билетов на вечерний рейс самолёта на Москву уже не было, поэтому решили лететь в Ленинград, а ночью "Красной стрелой" добраться до Москвы. Полетели. Сели в Горьком. Там узнали, что из Горького есть поезд на Москву, и он прибывает в 5 утра. Пересели на поезд, короче говоря, в 9-00 стояли перед СП. Нас было 7 человек. Дмитрий Ильич представлял каждого из нас. Пензина Б.Г. СП уже знал и сразу стал критиковать: "Почему вы на документации ставите палочку перед фамилией "Козлов" и расписываетесь? Вы должны зачеркнуть фамилию "Козлов", написать "Пензин" и расписаться". Он повторил фамилию Пензина три раза. Когда представляли Л.С. Закарлюка, он спросил, нет ли у него родственницы на Байконуре. Тот сказал, что там работает зубным врачом его сестра. СП засмеялся и добавил: "До сих пор помню, как я крутился у неё в кресле, но молодец, хорошо сделала". Это немного разрядило обстановку. СП давал каждому короткие советы-рекомендации. Последним представляли меня как начальника отдела динамики и баллистики. СП посмотрел на меня внимательно и сочувственно сказал: "Я вам не завидую". Это надо было понимать так, что работа у этого отдела ответственная и не из лёгких.

В ходе беседы ему несколько раз звонили. Был звонок академика Н.А. Патона, председателя Государственного комитета по оборонной технике С.А. Зверева, по вызову явился с документами тогда ещё начальник группы О.Г. Макаров (будущий космонавт). СП отличала лаконичность в разговоре, конкретность в действиях, быстрота реакции и мышления. Казалось, что он мгновенно находит решения. Сейчас, по прошествии многих лет, начинаешь понимать, что это результат громадного опыта СП.

Байконур. В начале 60-х годов бригады наших испытателей, возглавляемые А.М. Солдатенковым и Г.Е. Фоминым, часто работали на Байконуре. Нас в качестве баллистиков стали командировать на Байконур при запусках королёвской ракетой космических аппаратов (КА), разработанных другими организациями. В одной из таких командировок мне пришлось готовить полётное задание для запуска одного из спутников КБ генерального конструктора Челомея В.Н. Это КБ находилось тогда в Министерстве авиационной промышленности. Там я познакомился с сыном Н.С. Хрущева Сергеем, который руководил в КБ Челомея отделом динамики. Он производил неплохое впечатление, расспрашивал, как рассчитываются программы тангажа и датчика рассогласования скорости, как определяются гарантийные запасы топлива в баках ракеты. За час до пуска на стартовую площадку прибыли Челомей В.Н. и тогдашний министр авиационной промышленности Дементьев П.В. Нам с представителем полигона капитаном Туркиным нужно было утвердить полётное задание у председателя госкомиссии Дементьева и технического руководителя Челомея. В полётном задании указывались дата и точное время пуска, параметры орбиты выведения. Подпись Челомея стояла внизу на оборотной стороне листа. Дементьев заметил, что в его министерстве принято, что подпись технического руководителя должна стоять на лицевой стороне в верхней части листа рядом с подписью председателя госкомиссии. Я сказал, что бланк стандартный и СП всегда расписывается здесь. Он заметил, что СП - главный конструктор, а Челомей - генеральный. Я ответил, что до пуска остался час, на старте нет машинки и нужно ехать в монтажно-испытательный корпус (МИК) и там перепечатывать. "Мы не успеем, не переносить же из-за этого пуск". Дементьев подумал: "Хорошо, но в следующий раз имейте в виду". Оба подписали полётное задание, пуск был разрешен. На следующий день газеты расценили запуск спутника как большое достижение советской науки, хотя, как утверждали некоторые специалисты, этот аппарат не нашёл дальнейшего применения.

Запомнилось ещё несколько эпизодов. Вечером из МИК я направился в общую столовую. Дмитрий Ильич спрашивает: "Ты куда?" "В столовую", - отвечаю. "А почему в генеральскую не ходишь?" Забрал меня с собой. После сказал: "Теперь ходи сюда, привыкай". И вот однажды я пришёл пообедать. В столовой полупусто. Выбрал столик, за которым сидел один человек и читал газету. Лица не было видно. Официант принёс первое блюдо. Человек отложил газету. Передо мной сидел Президент АН СССР Мстислав Всеволодович Келдыш, по газетам того времени - теоретик космонавтики. Так что внукам своим могу сказать, обедал, мол, с самим Келдышем.

Ещё один случай. Подготовка пуска первого изделия 11А57 на Байконуре осуществлялась полностью специалистами нашего КБ. На орбиту выводился один из спутников дистанционного зондирования, который к тому времени также был передан полностью в наше ведение. Пуском руководил сам Дмитрий Ильич. Этот пуск имел большое значение для будущего нашего КБ, так как по его результатам можно было судить, готовы ли мы к самостоятельной работе. Я присутствовал на пуске в качестве баллистика и в момент пуска находился не в бункере, а на смотровой площадке метрах в восьмистах. Подходит время старта, а его нет. По громкой связи объявляется задержка. Официально допускалась задержка на 30 минут, так как при большей задержке из-за особенностей существовавшей тогда системы ориентации, разработанной академиком Б.В. Раушенбахом, существовала вероятность спуска объекта вне территории СССР, а именно в Китае. Этого допускать было нельзя. Позвонил С.П. Королёв, выслушал доклад Дмитрия Ильича и напомнил, что большая задержка чревата. Дмитрий Ильич по громкой связи вызвал меня и спросил, сколько ещё можно ждать. Я ответил: "Ещё 30 минут". Прошли и эти 30 минут. Он снова запросил. Я проверил по графикам все возможные варианты и дал ещё 30 минут. В принципе при некотором стечении обстоятельств уже существовала вероятность нерасчётного спуска. Но, с другой стороны, переносить пуск на день - это тоже не лучший выход. Пришлось рискнуть. Через некоторое время неисправность была устранена и пуск состоялся. На банкете Дмитрий Ильич поблагодарил меня, и даже в мою честь подняли рюмки.

Летали мы на Байконур на королёвском самолете ИЛ-14, который, как реликвия, был передан впоследствии в СГАУ.

Начало самостоятельной работы в Куйбышеве. В апреле 1963 года я был назначен начальником сектора N4, который в августе того же года был преобразован в отдел динамики и баллистики N4. Нам была поставлена задача разработки эскизного проекта (ЭП) одной из модификаций ракеты Р7 - ракеты 11А57. В Куйбышеве тогда не было ЭВМ, поэтому все работы мы проводили, находясь в группах и секторах отдела 17 ОКБ-1. Мы поставили себе задачу - в ЭП детально описать все расчетные методики, выводы уравнений, чтобы, возвратясь в Куйбышев, смогли самостоятельно выполнять все расчёты. Группой баллистики руководил Г.П. Аншаков, группой нагрузок - А.А. Козлов, вопросами системы управления занимались братья Беловы, А.Л. Бенькович, Г.А. Дробинский.

Эскизный проект был разработан, и долгие годы эти тома служили основным методическим пособием для многих поколений разработчиков.

В августе 1964 года на нашем предприятии была смонтирована и запущена первая в Куйбышеве ЭВМ М-20. Это была по тем временам самая мощная ЭВМ. К этому времени Дмитрий Ильич создал работоспособные коллективы конструкторов, испытателей, расчетных подразделений. Всё это позволило Королёву С.П. передать нашему КБ ведение всех модификаций ракет на базе Р7, а также двух типов КА зондирования поверхности Земли. Таким образом, эти направления - ракеты-носители среднего класса и низкоорбитальные КА автоматического типа - стали основой последующего развития нашей организации.

Во второй половине 1964 года мы были отозваны из Москвы и начали работать в Куйбышеве. Однако здесь произошло неожиданное. В результате нашего отъезда из ОКБ-1 там почувствовали нехватку специалистов для выполнения текущих работ. Заместитель С.П. Королева С.С. Крюков обратился к Д.И. Козлову с просьбой, чтобы мы поработали в ОКБ-1 ещё с полгода и передали все свои программы местным молодым специалистам. Так и было сделано.

В 1965 году состоялась встреча специалистов нашего КБ с учёными КуАИ. Инициаторами встречи были Д.И. Козлов и ректор института В.П. Лукачёв. На встрече присутствовали заведующие кафедрами КуАИ, в частности профессор Кудряшов Л.И. Мы рассказали об актуальных научных проблемах, которые необходимо решать в области баллистики, динамики, устойчивости и управляемости, теплотехники, двигателестроения и др. Началось научное сотрудничество КуАИ и филиала N3 ОКБ-1. Л.И. Кудряшов до последних своих дней работал на предприятии. Его ученик, Красночуб Е.К., первым в КБ защитил кандидатскую диссертацию. В 1968 году в МАИ защитил диссертацию Г.П. Аншаков. В 1969 году в ОКБ-1 я также защитил диссертацию на тему "Некоторые вопросы динамики ракет и автоматизации проектирования ракетных систем". В ней рассматривались вопросы устойчивости и управляемости ракет с учётом совместного влияния жидкого наполнения и упругости конструкции. Кроме того, были предложены эффективные алгоритмы расчёта и автоматического построения трасс полёта ИСЗ, амплитудно-фазовых характеристик автомата стабилизации, форм упругих колебаний конструкций ракет. Оппонентами на моей защите были С.С. Лавров и Л.И. Алексеев. К.С. Колесников (МВТУ им. Баумана) дал своё согласие выступить оппонентом, но в последний момент уехал в научную командировку за границу. Н.Н. Моисеев дал отзыв на работу.

В 1965 году в ОКБ-1 был образован вычислительный центр. Возглавил его С.С. Лавров. У нас также отдел 4 был разделён на два: отдел 17 - динамики и баллистики и отдел 50 - вычислительный центр. Дмитрий Ильич предложил мне право выбора - какой отдел возглавить. В то время Г.П. Аншаков вырос не только как баллистик, но и отличался незаурядными организаторскими способностями. Поэтому я предложил, чтобы отдел 17 возглавил он, а я решил заняться организацией вычислительного центра (ВЦ). Этот выбор считаю правильным до сих пор. Геннадий Петрович со временем возглавил комплекс систем управления и стал первым заместителем Дмитрия Ильича. Вычислительный центр ЦСКБ стал не только самым крупным в Куйбышеве и в Поволжье, но и крупнейшим в министерстве.

В 1966 году в составе ВЦ была организована экспериментально-исследовательская лаборатория вычислительной техники и в её составе группа бортовых ЭВМ. Руководителем лаборатории был назначен Ю.Н. Перевалов (позднее он перешёл работать на Волжский автозавод и организовал там крупный ВЦ), а начальником группы бортовых цифровых вычислительных машин (БЦВМ) - В.С. Кандалов. Тогда в стране только начинали заниматься бортовыми ЭВМ. С Ю.Н. Переваловым мы объехали все фирмы, которые в то время занимались БЦВМ. Беседовали с беглыми американскими профессорами - Бергом и Старосом, академиком В.М. Глушковым и др. Разработали техническое задание (ТЗ) на БЦВМ и в конечном итоге остановились на Зеленограде. Разработали также ТЗ на бортовую логическую ЭВМ для решения задач распознавания образов (точнее КА) в космосе и договорились о её создании в Институте кибернетики АН УССР. Понимая, что БЦВМ является ядром системы управления КА, в КБ эта тематика позднее вместе с группой в полном составе была передана во вновь созданный комплекс систем управления КА (начальник Меркулов А.Н.). Наземные отладочные комплексы для разработки бортовой математики остались в ВЦ. Тематика создания бортовой логической ЭВМ разрабатывалась несколько лет. В Институте кибернетики были написаны монографии, защищено несколько докторских и кандидатских диссертаций, в частности на эту тему защитил диссертацию Ю.В. Яременко.

Идея создания системы управления на основе ЦВМ имела немало скептиков. Но нужно отдать должное руководству - Д.И. Козлову и А.М. Солдатенкову, которые безоговорочно поддержали это начинание. Так по прошествии нескольких лет впервые в практике создания КА была разработана цифровая система управления. В ЦСКБ была создана уникальная технология разработки бортового программного обеспечения. Этот опыт впоследствии изучался специалистами многих предприятий, в частности группой специалистов из ОКБ-1 во главе с академиком Чертоком Б.Е., космонавтами Рукавишниковым Н.Н., Гречко Г.М. и др. Основные идеи технологии изложены в монографии Д.И. Козлова, Г.П. Аншакова, Я.А. Мостового, А.В. Соллогуба "Управление космическими аппаратами зондирования Земли: компьютерные технологии" (Машиностроение, 1998 г.).

Не в последнюю очередь успешная реализация идеи создания цифровых систем управления КА послужила присвоению почётных званий лауреатов Ленинской и Государственной премий сотрудникам предприятия: Г.П. Аншакову, Ю.Г. Антонову, В.С. Кандалову, А.В. Соллогубу, Я.А. Мостовому.

Шестидесятые и семидесятые годы - период бурного развития вычислительной математики, автоматизации программирования, применения ЭВМ для решения прикладных задач. Ещё задолго до повсеместного внедрения автоматизированных систем управления (АСУ) нами были разработаны программы и внедрены на практике методы сетевого планирования и управления (в 1967 году вышла в свет книга В.Г. Белякова, А.В. Соллогуба, Г.Е. Фомина "Сетевое планирование с использованием ЭЦВМ"). В 1971 году под редакцией Д.И. Козлова была написана книга "Применение ЭВМ в задачах проектирования летательных аппаратов. Методы вычислений". Эта книга использовалась и используется до сих пор в качестве учебного пособия для студентов старших курсов КуАИ-СГАУ.

Опыт использования алгоритмических языков описан в моей монографии "Автоматизация вычислений", а опыт проектирования КА - в книге А.В. Соллогуба, Г.П. Аншакова, В.В. Данилова "Космические аппараты систем зондирования поверхности Земли" (Машиностроение, 1993 г.).

На протяжении более 40 лет специалистов ЦСКБ связывает с КуАИ-СГАУ большая творческая дружба. Руководитель предприятия профессор Д.И. Козлов многие годы заведовал кафедрами динамики полёта и летательных аппаратов. Профессор Фомин Г.Е. возглавлял филиал трёх кафедр на производстве. Мне в разное время доверяли заведование кафедрами прикладной математики и систем автоматического проектирования. Многие специалисты и выпускники КУАИ - Аншаков Г.П., Антонов Ю.Г., Кузнецов В.И., Агарков В.Ф., Крайнов В.И., Мостовой Я.А., Соллогуб А.В. - стали профессорами СГАУ, членами диссертационных советов по присуждению учёных степеней. Несколько десятков специалистов ЦСКБ защитили в КуАИ-СГАУ кандидатские и докторские диссертации.

Более 40 лет КуАИ-СГАУ готовит специалистов по ракетно-космической технике. Подготовлены тысячи специалистов, которые работают на многих предприятиях отрасли. Нужно отдать должное предвидению таких основателей самарской школы ракетостроителей, как Д.И. Козлов, В.Я. Литвинов, Н.Д. Кузнецов, В.П. Лукачёв, которые были инициаторами подготовки специалистов этого профиля. В ЦСКБ выпускники КуАИ (Аншаков Г.П., Солдатенков А.М., Чечин А.В., Тархов К.В., Мелиоранский Б.Н., Капитонов В.А., Антонов Ю.Г., Климов В.И., Смирнов И.В., Козлов В.Д., Фомченко М.М., Абрамов Б.А., Агарков В.Ф. и др.) стали ведущими специалистами, возглавили важнейшие направления, определяющие лицо космической отрасли. При их непосредственном участии созданы уникальные ракетно-космические комплексы, которые до настоящего времени не имеют аналогов в практике мирового космического аппаратостроения.