Лукачёв С.В. Жизнь студенческая

>> 60-летие СГАУ >> От КуАИ до СГАУ: сборник очерков в формате pdf >> От КуАИ до СГАУ: сборник очерков в формате HTML >> Содержание

Лукачёв С.В.

Мне довелось поступать в КуАИ в 1966 году, в год завершения очередного "эксперимента" над нашей многострадальной системой образования. Школы выпускали из своих стен одновременно 10-е и 11-е классы. Конкурс в вузы был просто сумасшедший. На втором факультете проходной балл составил - 24 (мы сдавали 5 экзаменов: две математики, физику, химию и сочинение). Тем не менее, из нашей школы N 81 только на 2-й факультет поступило 15 человек. В школе нас готовили по профессиональной специализации "Оператор ЭВМ" ("Урал-1"), и физико-математическая подготовка была очень приличная. Александр Иващенко собрал в нашу 216 группу всех своих однокашников, так что изначально ядро группы составили выпускники 81-й школы. В те времена существовала практика, когда полупроходников зачисляли "кандидатами в студенты". Это было оправдано тем, что в связи с высоким уровнем требований отсев на первом курсе достигал 20%. В среднем на группу приходилось 5 кандидатов, так что поток у нас был огромный - около 300 человек. До сих пор с трудом верю, что все мы умещались в аудитории Л-2 второго корпуса, очевидно, многие прогуливали лекции. К концу второго курса контингент стабилизировался на уровне 200 человек, и примерно этим составом мы и пришли к "финишу" в 1972 году. В 70-е годы очень динамично развивались отраслевые лаборатории и, естественно, была большая потребность в притоке молодых инженерных кадров. Поэтому с нашего выпуска остались работать в институте 24 человека. Половина из них работают в СГАУ и по сей день (в том числе С.К. Бочкарёв, В.С. Кузьмичёв, А.Н. Первышин, В.В. Рыжков, Ю.В. Киселёв).

Студенческие годы... Яркий отрезок жизненного пути. Сейчас, когда оглядываешься назад, в первую очередь вспоминаются турпоходы, майские поездки в разливные луга, ночные бдения в спортивном лагере, СТЭМ (студенческий театр эстрадных миниатюр), "Студенческие вёсны", "калымы", сидение на "Дне" у пивзавода и, конечно, картошка и уже во вторую очередь - учёба, СНО (студенческое научное общество), работа в комсомоле. Наверное, это естественно.

Картошка... В студенческие годы на мою долю выпало три "картофельных" эпопеи. Наша студенческая жизнь началась на полях колхоза "Коммунар". В те времена у института ещё не было стационарного лагеря и мы жили в огромных армейских палатках. Скорее даже это были не палатки, а полевые ангары для хранения техники. Нас с Игорем Юдиным определили в хозвзвод и доверили нам кобылу Машку и зелёный тарантас. Рабочий день начинался с побудки в 4 часа утра. Ещё затемно мы были в конюшне, запрягали Машку и сразу на ферму - молоко надо было доставить в лагерь к 6 часам, чтобы повара успели приготовить завтрак. Весь день уходил на доставку провианта (картошка, мясо, крупы и прочее) и заготовку дров - надо было кормить 600 человек. Ну а вечером - костёр и бардовские песни под гитару. Спали не больше 6 часов в сутки, но по молодости лет нам хватало.

Второй раз я попал в "Коммунар" через 4 года. В это время уже во всю развернулось стройотрядовское движение и, учитывая накопленный опыт, партком счёл целесообразным направлять на картошку в качестве командиров отрядов не преподавателей (как это было ранее), а студентов-старшекурсников. И вот мы, 10 пятикурсников (в том числе и хорошо известные сегодня в университете доценты Е.А. Симановский, В.К. Моисеев, В.К. Шадрин), получив по две группы студентов, отправились с ними в хорошо знакомые места. Надо сказать, что решение парткома было правильным, так как вновь испечённым студентам было значительно проще (и полезнее) общаться со своим братом-студентом, хоть и старше их на 4 года, чем с преподавателем. Мы учили их собирать картофель, рассказывали об институте и преподавателях, советовали, как организовать учёбу, чтобы не "завалиться" на первой сессии, просто вели разговоры "за жизнь"; вместе с ними пели песни у костра и прощали им маленькие нарушения дисциплины. Проведённый вместе месяц был полезен обеим сторонам: ребята узнали много нового, а мы получили дополнительный опыт организационной и управленческой работы.

Так случилось, что навыки по сбору картофеля помогли мне быстро завоевать авторитет в отделе перспективных разработок на фирме Генерала (Николая Дмитриевича Кузнецова), где я делал дипломный проект. В те времена в соответствии с разнорядкой райисполкомов практически все организации принимали участие в уборке овощей. И вот в середине сентября 1971 года половину опытно-конструкторского бюро (ОКБ-1) сняли на два дня на картошку. Работники ОКБ были заинтересованы в этом мероприятии, поскольку в колхозе можно было купить картошку для себя по сравнительно низкой цене. Пока коллеги "затаривали" свои мешки, а это был длительный процесс, так как выбирались самые лучшие экземпляры клубней, мне и ещё одному дипломнику из Саратовского университета доверили выполнение плана бригады. С этой задачей мы справились без особого напряжения, благо нормы были существенно ниже привычных нам студенческих.

Трудовые будни... В студенческие годы нам довелось изрядно заниматься физическим трудом. После первого курса положено было отработать на производстве (так называемый третий "трудовой семестр"). Наша группа работала такелажниками на деревообрабатывающем комбинате (ДОК), что под спуском Шмидта. Работа состояла в том, что надо было разобрать плот и баграми вытащить брёвна на транспортёр. На третий день бригадир предложил нам с Мишей Александровым "калымную" работу - разобрать вагон с лесом, пришедший из Сибири. "Калымной" она называлась по той причине, что работа была срочной и заработок выдавался на следующий же день. При моей повышенной стипендии в 45 рублей заработок 10 рублей за день был очень привлекателен. И вот мы вчетвером (двое длинных юнцов и двое работяг из ДОК) за 10 часов разгрузили сорокатонный пульмановский вагон, забитый шестидесятимиллиметровой доской из лиственницы. Основная сложность состояла в том, что поскольку вагон был крытый, приходилось выдёргивать тяжеленные восьмиметровые доски через сравнительно узкий дверной проём. После такой работы всё тело ныло и болело целую неделю.

Начиная с 3-го курса, когда мы уже набрали некоторую мышечную массу, практически все ребята на потоке начали подрабатывать на "калымных" работах. "Калымы" были самые разнообразные. Бригада нашей группы специализировалась в основном на земляных работах: копали, перетаскивали, загружали, разгружали и т.д. Много земли мы перелопатили.

Во время прохождения 2-й производственной практики на заводе им. Фрунзе мы работали разнорабочими в литейном цехе. Таскали тяжеленные чугунные вагранки формовщицам, загружали сырые формы в печь, а затем спекшиеся формы тащили в литейный участок. До сих пор помню специфические запахи формовочной смеси и расплавленного металла.

Комсомол... В 19 лет особого желания заниматься общественной работой не было. Но старшие товарищи наставили на путь истинный, тем паче, что после третьего курса С. Лукачёв стал претендентом на Ленинскую стипендию, а без работы в комсомоле об этом можно было и не заикаться. Хорошо, что были старшие товарищи... Работа в факультетском бюро ВЛКСМ позволила увидеть жизнь института изнутри, узнать о проблемах и достижениях факультета, понять кто есть кто, приобрести навыки организационной работы. Комсомол был настоящим инкубатором кадров, прежде всего, для КуАИ, это наглядно видно сегодня на примере наших преподавателей в возрасте 35-60 лет.

Преподаватели... Нам, как, наверное, и всем выпускникам КуАИ, здорово повезло с преподавателями. Учили нас на совесть, хотя из-за высоко поднятой "планки" требований отсев был очень большой (из зачисленных на наш поток в 1966 году студентов закончили вуз в 1972 году менее 70%). Наиболее запомнившиеся преподаватели:

Евгения Александровна Бредихина. Как минимум 70% студентов группы получали у неё "двойки" за контрольные работы, зато линейную алгебру большинство из нас знали весьма прилично.

Сверхтемпераментный Абрам Израилевич Болтянский - пожалуй, единственный преподаватель, имя и отчество которого знал весь поток, поскольку он десятки раз за лекцию изрекал свой любимый речевой оборот - "Вот Вы меня спросите, Абрам Израилевич, ...?, а я Вам отвечу ...". Одно время мы подсчитывали, сколько раз за лекцию он употребит этот оборот - рекордная цифра - 28 раз.

Особым уважением за свой оригинальный юмор и необычное обращение со студентами у нас пользовался Николай Николаевич Огородников, который к тому же отличался и тем, что во время лекции не выпускал изо рта папиросу "Север".

Значительный след в моей памяти оставил Борис Матвеевич Аронов. Его всегда отличали артистизм, интеллигентность и интересные примеры из производственной практики.

Михаил Федорович Кричевер. Думаю, многие помнят его невообразимую дикцию. У меня в конспекте были лишь формулы и рисунки, и ни слова комментария. Пришлось сдавать экзамен по конспекту, взятому у приятеля из политехнического института.

Софья Натановна Левина. До сих пор в ушах стоит её громкий гортанный голос, оповещающий нас о том, какие мы оболтусы и бездари, что не можем постичь английский язык. На самом же деле Софья Натановна всегда относилась к нам по-отечески.

Лидия Михайловна Ермакова - строгий, но справедливый и даже любящий нас заместитель декана по младшим курсам.

К сожалению, нам не удалось поучиться у таких маститых учёных, как Виталий Митрофанович Дорофеев и Александр Миронович Сойфер. Оба они ушли из жизни, когда мы были только на третьем курсе.

Начиная с четвертого курса Юрий Алексеевич Кныш привлёк меня к научно-исследовательской работе по тематике отраслевой научно-исследовательской лаборатории микроэнергетики (ОНИЛ-2). И несмотря на то что к концу пятого курса стало ясно, что после окончания института я останусь в аспирантуре, Юрий Алексеевич вместе с моим отцом сочли необходимым, чтобы я делал диплом на фирме у Генерала, дабы набраться опыта конструкторской работы и освоить методики проведения стендовых испытаний камер сгорания двигателей. Как я понял позднее - решение это было очень правильным.

Диплом... Комната в 6 квадратных метров, которую мы с Шурой Белоусовым (ныне депутатом Государственной думы РФ) снимали в Управленческом посёлке у одной старушки. Работа в ОКБ с 8 до 21 часа. Постепенное освоение стиля работы и общения работников ОКБ, наработка практических знаний и умений, осознание того факта, что ты уже сам кое-что можешь как инженер.

Вспоминая сегодня студенческие годы, кажется, что они пролетели как одно мгновение, но, собираясь каждые пять лет с однокашниками, мы можем часами говорить о нашей молодости: есть, что вспомнить.